journal.isu.ru

Начальная страница

Конечная страница

УДК

Раздел
     

Файл
Скачать Изменить файл

Название RU

Авторы RU

Аннотация RU
<div>В статье рассматривается процесс адаптации этнических мигрантов конца XIX – начала XX в. к новым условиям проживания в сибирском обществе, описываются стратегии и институты их самоорганизации. В последней четверти XIX – начале XX в. восточные районы России стали территорией притяжения массовых миграционных потоков добровольного и принудительного характера. Переселялись как крестьяне, так и горожане, представители разных социальных слоев, сословий, конфессий, национальностей. Адаптация к новым условиям проживания и интеграции в сибирский социум диктовала необходимость групповой консолидации, выбора в пользу диаспоральных стратегий адаптации. Успешность групповой стратегии адаптации для немцев и для евреев была обусловлена тем, что жизнь в диаспоре была для них нормой и до переселения в Сибирь. Выходцы из Прибалтики, из Царства Польского, Западного края (эстонцы, латыши, поляки, украинцы) приобретали в Сибири собственный, новый для них, опыт диаспоростроительства. Свои модели групповой самоорганизации демонстрировали трансграничные мигранты – <i>корейцы и китайцы</i>. Необходимыми элементами диаспорализации мигрантских сообществ являлось создание специфических социальных институтов, способных обеспечить успешную и безболезненную адаптацию к новым условиям проживания без утраты конфессиональной и этнической идентичности. Первоначально процессы диаспорализации развивались на конфессиональной основе. Лютеранские общины объединяли немцев, латышей, эстонцев, католические – поляков, белорусов, немцев, мусульманские – преимущественно татар (пришлых и сибирских). И только иудейская община была однородно этнической, объединяя евреев. Эти процессы развивались в условиях сословного общества, в котором конфессиональные институты были одним из формирующих его оснований. Поэтому самоорганизация мигрантов в форме религиозных общин признавалась властью необходимой и законной. Но с разложением сословного строя к началу XX в. в его недрах «вызревают» элементы новой социальной структуры. Частью этого процесса становится формирование этнической идентичности. Наряду с религиозными социальными институтами создаются светские этнокультурные организации, самостоятельное значение приобретают язык, светская национальная школа, представление об общности исторической судьбы. Процессы диаспорализации в сибирском переселенческом обществе приобретают этническую окраску. Конфессиональная идентичность вытесняется этнической. Происходит <i>институционализация этничности</i> – на смену конфессиональной общине приходит этническая. В трансформации религиозной идентичности в этническую определяющая роль принадлежала формирующейся светской элите (национальной интеллигенции).</div>

Ключевые слова RU

Литература RU
1. Аносов С. Д. Корейцы в Уссурийском крае / С. Д. Аносов. – Хабаровск ; Владивосток : Кн. дело, 1928. – 91 с. 2. Арутюнов С. А. Диаспора – это процесс / С. А. Арутюнов // Этногр. обозрение. – 2000. – № 2. – С. 74–78. 3. Гончарова Е. З. Деятельность «Общества для распространения просвещения между евреями в России» в Томске на рубеже XIX–XX веков (по материалам периодической печати) / Е. З. Гончарова // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке. – Красноярск, 2007. – С. 67–82. 4. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 600. Оп. 1. Д. 97. Л. 1; Ф. 600. Оп. 1. Д. 856 5. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 2. Оп. 1. Д. 216. 6. ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 4204. 7. ГАТО. Ф. 126. Оп. 2. Д. 2485а. 8. Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа / М. С. Грушевский. – Киев : Лыбидь, 1991. – 398 с. 9. Дятлов В. И. Диаспора как исследовательская проблема / В. И. Дятлов // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири : тез. докл. Междунар. науч.-практ. конф. 6–8 окт. 1994 г. – Иркутск, 1994. – С. 9–15. 10. Дятлов В. И. Евреи: диаспора и «торговый народ» / В. И. Дятлов // Сиб. еврейский сб. – Иркутск, 1996. – № 2. – С. 6–14. 11. Дятлов В. И. Механизмы адаптации представителей мигрантских меньшинств в переселенческом обществе востока позднеимперской России / В. И. Дятлов // Изв. Иркут. гос. ун-та. Сер. История. – 2012. – № 2(3), ч. 1. – С. 263–269. 12. Загорулько А. В. Корейцы на российском Дальнем Востоке (1863–1938 гг.) / А. В. Загорулько // Народы Сибири. – Кн. 3 (Сиб. этногр. сб. № 8). – М., 1997. – С. 57–117. 13. Кальмина Л. В. Диаспоры в Сибири: закономерности и особенности интеграции (середина XIX – начало XX в.) / Л. В. Кальмина // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России : материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Новосибирск, 17–18 нояб. 2008 г.). – Новосибирск : Сиб. науч. изд-во, 2008. – С. 86–90. 14. Кауфман А. А. Переселение и колонизация / А. А. Кауфман. – СПб. : Об-ществ. польза, 1905. – 443 с. 15. Колесников А. Д. О национальном составе населения Омской области (Исторический процесс формирования населения Среднего Прииртышья в этническом и национальном отношениях) / А. Д. Колесников // Материалы к третьему научному совещанию географов Сибири и Дальнего Востока. – Омск, 1966. – Вып. 1. – С. 88–104. 16. Национальные меньшинства Томской губернии. Хроника общественной и культурной жизни. 1885–1919 / Л. А. Кутилова, И. В. Нам, Н. И. Наумова, В. А. Сафонов. – Томск : Изд-во ТГУ, 1999. – 298 с. 17. Левин З. И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / З. И. Левин. – М. : Ин-т востоковедения РАН ; Крафт, 2001. – 176 с. 18. Лоткин И. В. Прибалтийская диаспора в Сибири. История и современность : учеб. пособие / И. В. Лоткин. – Омск : Омск. гос. ун-т, 2003. – 164 с. 19. Майничева А. Ю. Бытовая культура эстонцев Сибири (конец XIX – первая треть XX в.) / А. Ю. Майничева // Диаспоры. – 2002. – № 3. – С. 153–164. 20. Макаров А. Очерк водворения по Тобольской губернии переселенцев из Царства Польского / А. Макаров // Ежегодник Тобол. музея. – Тобольск, 1915. – Вып. 26. – С. 81–124. 21. Максимов С. В. Сибирь и каторга. В 3 ч. Ч. 1 : Несчастные / С. В. Максимов. – СПб., 1871. – 459 с. 22. Масярж В. Миграция польских крестьян в Сибирь в конце XIX – XX веке / В. Масярж // Сибирь в истории и культуре польского народа. – М. : Ладомир, 2002. – С. 241–254. 23. Материалы по истории немецких и меннонитских колоний в Омском Прииртышье. 1895–1930 / сост. П. П. Вибе. – Омск : ОГИК музей, 2002. – 448 с. 24. Митина Н. П. Во глубине сибирских руд / Н. П. Митина. – М. : Наука, 1966. – 144 с. 25. Моравский В. Сибирские евреи и конституция / В. Моравский // Сиб. вопр. – 1909. – № 35. – С. 15–19. 26. Мулина С. А. Коллективные стратегии адаптации поляков в Сибири / С. А. Мулина // Восток России: миграции и диаспоры в переселенческом обществе. Рубежи XIX–XX и XX–XXI веков / науч. ред. В. И. Дятлов. – Иркутск : Оттиск, 2011. – С. 358–366. 27. Нам И. В. Деятельность обществ распространения просвещения среди евреев в Сибири (1910–1917 гг.) / И. В. Нам // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность / под ред. Я. М. Кофмана. – Красноярск ; Биробиджан, 2003. – С. 156–160. 28. Нам И. В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока на историческом переломе (1917–1922 гг.) / И. В. Нам. – Томск : Изд-во Том. ун-та, 2009. – 500 с. 29. Наумова Н. И. Поляки-железнодорожники в освоении Транссибирской магистрали (первая четверть XX в. / Н. И. Наумов // Человек – текст – эпоха: сб. науч. ст. и материалов. – Вып. 3. Социокультурные аспекты освоения Сибири. – Томск : Изд-во Том. ун-та, 2008. – С. 142–159. 30. Оплаканская Р. В. Землячества поляков в Сибири как фактор сохранения национальной идентичности в условиях иной этнокультурной среды (первая половина XIX в.) / Р. В. Оплаканская // Сибирский плавильный котел: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI – начала XX века. – Новосибирск : Сиб. хронограф, 2004. – С. 123–137. 31. Панов А. Желтый вопрос в Приамурье / А. Панов // Вопр. колонизации. – 1910. – № 7. – С. 53–116. 32. Пяткова С. Г. Польская политическая ссылка в Западную Сибирь в пореформенный период : автореф. дис. … канд. ист. наук / С. Г. Пяткова. – Омск, 2004. – 30 с. 33. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1341. Оп. 405. Д. 615. Л. 11–11 об. 34. Рыбаковский Л. Л. Население Дальнего Востока за 150 лет / Л. Л. Рыбаковский. – М. : Наука, 1990. – 138 с. 35. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии: материалы по исследованию переселенческих хозяйств, собранные и разработанные под руководством и редакцией В. Я. Нагнибеда. – Томск, 1913. – Вып. 1. XXVIII, 115. – 29 с. 36. Свит И. В. Украинский Дальний Восток (Зеленая Украина). Ч. 2 / И. В. Свит. – Харбин, 1934. – 43 с. 37. Свободная Сибирь. – Красноярск, 1917. – 2 апр. 38. Сибирь в составе Российской империи / отв. ред. Л. М. Дамешек, А. В. Ремнев. – М. : Новое лит. объединение, 2007. – 368 с. 39. Ханевич В. А. Белостокская трагедия (из истории геноцида поляков в Сибири) / В. А. Ханевич. – Томск, 1993. – 190 с. 40. Черказьянова И. В. Влияние переселенческих процессов на становление немецкой школы в Сибири / И. В. Черказьянова // Миграционные процессы среди российских немцев: исторический аспект. – М., 1998. – С. 145–158. 41. Черномаз В. А. Национально-культурное развитие украинского населения Дальнего Востока в начале ХХ в. / В. А. Черномаз // Вопросы социально-демографической истории Дальнего Востока в ХХ веке. – Владивосток, 1999. – С. 17–34. 42. Этномиграционные процессы в Приморье / А. С. Ващук [и др.]. – Владиво-сток : ДВО РАН, 2002. – 228 с.

Название EN

Авторы EN

Аннотация EN
<p>The article considers the adaptation of ethnic migrants to new living conditions in the late 19^th and early 20^th centuries in Siberian society: what strategies were chosen and what institutions of self-organization were created to help immigrants adapt. In the last quarter of the nineteenth and early twentieth centuries Eastern areas of Russia became a place of attraction for mass migration flows having voluntary and forced nature. Both peasants and city dwellers, representatives of different social strata, classes, confessions, and ethnicities, started resettling. The need to adapt to new living conditions and to get integrated into the Siberian society made group consolidation and diaspora-oriented strategies of adaptation necessary. The success of group adaptation strategies for Germans and Jews was due to the fact that living in diaspora had been the norm for them even before resettling to Siberia. People descending from the Baltic States, the Kingdom of Poland or the Western region (Poles, Ukrainians, Estonians, and Latvians) acquired their own and yet new for them experience in building their diasporas in Siberia. Cross-border migrants – the Koreans and the Chinese – demonstrated their own models of group self-organization. A necessary element of diaspora building in migrant communities was the creation of specific social institutions capable ensuring successful and painless adaptation to new living conditions without losing religious or ethnic identity. Originally, diasporas were built on religious basis. Lutheran communities included Germans, Latvians, and Estonians; Catholic communities attracted Poles, Belarusians, and Germans; Muslim communities incorporated mainly the Tatars (Siberian ones as well as newcomers). It was only the Jewish community that remained ethnically homogeneous, bringing together the Jews. These processes occurred in the context of an estate society in which religious institutions were a part of basic ground. Therefore, the authorities considered self-organization of migrants within religious communities as necessary and legitimate. However, with the decay of the estate system by the early twentieth century, elements of a new social structure “matured” in its core. Part of this process was the formation of ethnic identity. Along with religious social institutions there were created secular ethno-cultural organizations; language, secular national school, and the idea of common historical destiny all gained significance. Building Diasporas in the Siberian resettlement society acquired ethnic overtones. Religious identity was replaced by ethnic one. Institutionalization of ethnicity took place and religious communities were replaced by ethnic ones. Decisive role in the transformation of religious identity into ethnic one was played by the emerging secular elite (national intelligentsia).</p>

Ключевые слова EN

Литература EN